Валериан и город тысячи планет

  ПРОЛОГ

Звезды не вечны, но древни настолько, что их рождение скрылось в глубине веков.

Долгие тысячелетия их бездумные взоры были обращены к системе, в которой царило Солнце. Многому они были свидетелями. Особенно много событий творилось вокруг третьей планеты от солнца.

В 1975 году по летоисчислению этого мира на орбите планеты случилось нечто особенное.

С разных континентов планеты, которую местные обитатели называли Землей, два государства запустили в космос летательные аппараты, которые в дальнейшем окрестят «примитивными». Впервые в истории Земли два корабля состыкуются в космосе, а их экипаж сможет свободно перемещаться между обоими судами.

“Зенит” – “Зенит”- “Зенит” – 1,2, “Зенит” – 19,5 млневро.

Там царили улыбки, радость и чувство взаимной связи. Двое мужчин станут преданными друзьями на всю дальнейшую жизнь.

То, что случилось в 1998 году на борту космической станции «Альфа» на орбите сине-зеленого мира, было не просто встречей двух государств. Когда европейский космический корабль «Гермес», идея которого родилась в год исторического рукопожатия, пристыковался к шлюзу «Альфы», его экипаж состоял из уроженцев разных стран. Космос больше не был уделом немногих, он принадлежал всему человечеству.

Со временем станция разрасталась. В 2019 году “Зенит” будет“Зенит-3”. Командир станции Джеймс Кроуфорд с энтузиазмом поприветствовал своего китайского коллегу Уанг Ху, который сам не мог сдержать улыбку. Позже историки отметят эту встречу как день, когда спало международное напряжение и началась первая Великая эра человеческого сотрудничества.

Мало кто предвидел то, что случилось дальше. Люди трудились ради мира и взаимопонимания на Земле, но их глаза и сердца были обращены к безмолвной песне космоса. Земляне продолжали обмениваться рукопожатиями на фоне безграничной, усеянной звездами пустоты.

Станция была полностью функциональна, и далекие звезды взирали на объединенную гордость Земли. Страсть питала развитие «Альфы». За восемь коротких лет станция значительно разрослась. Ее экипаж увеличился до восьми тысяч человек. Все больше наций устремлялось к звездам, все больше стран желало стать частью этого символа всеобщего единства. К 2029 году на борту станции на орбите третьей планеты от солнца находился как минимум один представитель от каждого государства Земли.

В 2031 году была установлена система искусственной гравитации. Отныне обитатели станции могли гулять по ее коридорам с той же легкостью, что и на поверхности родного мира. Капитан Кроуфорд превратился в представительного мужчину сорока одного года от роду. Ему выпала честь принимать капитанов из Индии, Объединенных Арабских Эмиратов, Кореи, Африки, Бразилии и Японии. С последним вместо культового «рукопожатия в космосе» они обменялись традиционными поклонами.

А звезды все так же молчаливо следили за Землей издалека. А станция все разрасталась. На ее борту прибавлялось количество не только военных или официальных представителей, но и их семей. А звезды все взирали издалека на то, как в 2150 году свершилась история. История не только человечества, но и остальной Галактики. К тому моменту станция «Альфа» протянулась уже на две мили. Она служила домом для ста тысяч человек. Но до этого момента все конструкции, все стыкующиеся со станцией корабли, все ее обитатели были друг другу знакомы.

А вот приближавшийся к станции корабль был им чужд.

Судно больше походило на плод чьих-то ночных кошмаров, чем на космический корабль. Из черного хитинового корпуса угрожающе торчали десятки острых шипов. Тусклое, багряное свечение мерцало из нескольких иллюминаторов, расположенных по бокам корабля, и двух, находящихся на носу судна.

Если, конечно, у столь странного корабля вообще могла быть такая банальная штука, как нос.

Капитан Джошуа Нортон, известный своим несколько щегольским внешним видом, аккуратно подстриженной бородкой и проницательным взглядом, позже напишет в своих мемуарах:

Корабль словно бы сошел со страниц романов Жюля Верна. Он был больше похож на живое существо, чем на летательный аппарат. Носовые иллюминаторы были размещены в верхней части покатого корпуса. Складывалось впечатление, будто к беспомощной «Альфе» приближается большой опасный зверь с красными глазищами, горящими от предвкушения. Я в любой момент ждал, что он раззявит пасть и проглотит нас целиком. Английское слово «чужой» было тут как никогда уместно.

Нортон ожидал пришельцев в церемониальном зале станции. «Я старался не нервничать», – вспоминал он шестьюдесятью годами позже. И продолжал:

Наши отношения с кортан-дахуками, расой родом из созвездия Плеяд, что в пяти тысячах световых лет от нашей Солнечной системы, всегда были в высшей степени цивилизованными. Шок, вызванный нашим первым контактом с ними, осознание того, что мы не одиноки во Вселенной, что мы не единственная разумная раса в галактике, – все это, конечно же, было запротоколировано историками и журналистами и запечатлено художниками и поэтами. Сейчас-то физический контакт с инопланетянами воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Но не забывайте, на тот момент для тех из нас, кто, потея и молясь про себя, собрался в церемониальном зале, это было крайне необычное и шокирующее событие.

Как я уже сказал, встреча прошла на уровне. Они сообщили, что не стремятся к завоеваниям и исследуют Галактику в поисках искусства и красоты – того, вокруг чего строилась вся их культура. Мы надеялись на лучшее. Квинси Куаши.

Последний шлюз открылся.

Трое пришельцев ступили на борт станции «Альфа».

Гости были несколько выше своих человеческих хозяев и отдаленно напоминали гуманоидов. «Какое эгоистичное, землецентричное слово, – сетует Нортон, – но ничего лучше у нас не было». На этом сходства заканчивались. У гостей были руки и ноги, но крепились они к рептилеобразным телам. Их головы имели рот, глаза и уши, но были лишены носов. Основным цветом их тела был оранжевый, к которому на этих безносых лицах добавлялись примеси голубого, желтого и красного. Выступающие сине-серые губы вытянулись в тонкую ниточку. Их торс, кисти и ноги были закованы в броню, а ступни ног больше всего напоминали копыта.

Все мы знали, что настал ключевой момент. На наших глазах творилась история. Но история какого рода? Казалось, судьба целого мира – по крайней мере нашего – повисла на волоске всего лишь за один короткий удар сердца.

Согласно историческим записям, в этот ключевой момент Нортон икнул. Затем улыбнулся и протянул слегка дрожащую руку.

– Добро пожаловать на борт, – произнес он.

Один из кортан-дахуков перевел слова землянина для своего лидера. Повисла пауза. Люди никогда раньше не видели пришельцев, а потому не могли понять выражения их лиц.

Лидер гостей шагнул вперед. Он был выше Нортона. Пришелец взял ладонь капитана в свои…

… и принялся энергично ее трясти.

Вся станция, весь мир, все, кто следил за этим моментом, выдохнули с облегчением.

После первого контакта все завертелось очень быстро. Расы куда более чуждые связывались с человечеством и селились на «Альфе». Вскоре они уже становились добрыми друзьями.

Были меркурии, существа, со временем превратившиеся из органических в минералы. У них был аналитический ум и полностью отсутствовали эмоции. Они выглядели даже еще более чужими, чем кортан-дахуки. А вот доган-дагии были больше похожи на людей. Хитрые и проницательные торговцы, они оказали бесценную помощь в налаживании контакта между людьми и расой, именующей себя зеркалами.

Далее шли палм-муреты. Они привыкли к другой атмосфере, поэтому на людях всегда носили экзокостюмы из мягкого металла и изысканные, но устрашающие маски, призванные скрывать их мирную натуру. Узрели звезды и явление арисум-кормнов, странствующей расы исследователей и путешественников, которые гордились тем, что были на короткой ноге со всеми известными расами в Галактике.

Ка-Эс-О2, существа, питающиеся негативными эмоциями окружающих, получили на станции смешанный прием. Им было необходимо находиться рядом с теми, кто испытывал страх, боль или отчаяние. Однако их присутствие, как метко выразился Нортон, «безусловно, очищало воздух для всех остальных».

Кортан-дахуки познакомили человечество со своими союзниками мартапураисами. Мартапураисы жили в воде. Покидая свою привычную среду обитания, они облачались в массивные костюмы, которые впервые увидевший их капитан Эзекиель Тревор сравнил со «стародавними глубоководными скафандрами». Мартапураисы были большими, добродушными рыбообразными с длинными вытянутыми руками. Их головы с круглыми глазами располагались в середине туловища.

Во время первой встречи с ними лысеющий, но харизматичный капитан Тревор дипломатически улыбнулся и протянул руку. Торжественно моргая сквозь пузырь своего скафандра, мартапураис вытянул навстречу свою щупальцеобразную конечность. Когда пальцы Тревора коснулись холодной, липкой кожи

посла, капитану кое-как удалось сохранить на лице улыбку.

– Добро пожаловать на борт, – заявил он наконец, весьма галантно.

Еще совсем недавно люди морщили носы при одной только мысли о том, что где-то еще в Галактике может существовать жизнь. И вот уже они стали привечать у себя даже уже не парочку, а сразу десятки, сотни, а потом и тысячи инопланетных рас.

Станция «Альфа» стала известна по всей галактике как место, где всегда рады гостям. Но вскоре эта самая особенность станции стала угрожать планете, ее породившей. Однако существовала возможность сохранить распахнутые двери «Альфы» без угрозы для уязвимой Земли. Звезды стали свидетелями и этому.

Пришла пора пожелать космической станции «Альфа» счастливого пути.

Президент Мировой Федерации произнес по этому поводу беспрецедентную речь. Записи этого исторического момента будут разбирать в классах и аудиториях до скончания веков.

– Межгалактическая космическая станция на орбите нашей планеты достигла критической массы, – произнес высокий элегантный государственный деятель. Ему было слегка за семьдесят. Некогда золотые волосы слегка посеребрила седина. Пока он говорил, взгляд его пронзительных голубых глаз был направлен точно в камеру. – В своей великой мудрости Центральный комитет решил использовать все имеющиеся в его распоряжении ресурсы, чтобы освободить «Альфу» от земного притяжения.

На экранах по всему миру изображение узнаваемого, точеного лица президента сменилось видом сотен кораблей, похожих на светлячков. У них были широкие кормовые двигатели и четыре захвата, с помощью которых корабли пристыковались к космической станции. Они начали действовать одновременно. Медленно, но верно гигантская космическая станция пришла в движение, направляясь в сторону от Земли, туда, где «Альфа» сможет оторваться от притяжения своего родного мира. А звезды всё взирали, как маленькие корабли отстыковались от «Альфы», отправляя станцию в свободный полет по направлению к своему новому дому.

– Станция проложила курс к Магелланову Облаку, – продолжал президент. – Подобно великому исследователю Фернану Магеллану, «Альфа» устремится навстречу неизвестному, станет символом наших ценностей и накопленных знаний. Станция разнесет наш призыв к миру и единству до самых дальних уголков галактики. Все наши мысли и молитвы устремлены к тебе… Лети с богом, и да пребудет с тобой удача.

А звезды, да и не только они, наблюдали за тем, как станцию всосало в поток и уносило прочь от Земли, все дальше и дальше, пока колыбель человечества не показалась обитателям «Альфы» еще одной крохотной точкой на усеянном звездами небосклоне.

Об авторе:

Люк Бессон

Родился 18 марта 1959 года в Париже в семье инструкторов по подводному плаванию. Плескаясь на Средиземноморье, маленький Люк с детства думал, что продолжит профессию родителей. Он не только умело нырял, но и увлеченно запечатлевал глубины на подводную фотокамеру. В 17 лет на море с ним произошел несчастный случай, который поставил крест на намерении стать специалистом по дельфинам. В 18 лет он впервые увидел телевизор, начал без конца смотреть кино и даже пробовать снимать. В 19 лет, окрыленный новой мечтой, он уехал в Голливуд. Поработав там «мальчиком на побегушках», Бессон вернулся во Францию. На родине его призвали в армию, где он прослужил три года. Затем Люк вернулся к кино.

Он устроился работать ассистентом режиссера и в 24 года снял дебютный полнометражный фильм «Последняя битва» (1983) с Жаном Рено. Эта черно-белая фантастическая драма рассказывает о том, как цивилизация погружается в дикость и хаос, а уцелевшие готовятся к последней схватке со Смертью. Дебют оказался успешным, получил два приза на фестивале фантастического кино в Авориазе и несколько других премий. Во второй полнометражный фильм, «Подземка» (1985), Бессон вновь пригласил свой «талисман» Жана Рено, а также Изабель Аджани. Драма, посвященная обитателям парижского метро, получила награду от Британской киноакадемии как «Лучший фильм на иностранном языке».

В 1988 году Бессон снял очень важную для себя работу – картину «Голубая бездна», апеллирующую к его детским мечтам и грезам. В основу сюжета о приключениях двух друзей-ныряльщиков положена биография консультанта картины Жака Майоля, юношеского кумира Люка. Конечно, и этот фильм не обошелся без Жана Рено. Успех ленты режиссер закрепил боевиком про секретного агента «Никита» (1990). Люк женился на исполнительнице главной героини, актрисе Анн Парийо. Позже Бессон выступил сценаристом популярного сериала «Ее звали Никита» по мотивам ленты. В 35 лет он добился мирового признания: в свет вышла драма «Леон» (1994) о киллере (Жан Рено) и его юной соседке Матильде, которую он спасает от гибели. Пронзительная и трогательная история, сдобренная убойными перестрелками, полюбилась зрителям по всему миру и прославила юную актрису Натали Портман. Через три года Люк снял фантастическую драму «Пятый элемент» (1997), замысел которой созревал у него несколько десятилетий, еще со школы. Мила Йовович, сыгравшая рыжеволосый пятый элемент, спасающий человечество, стала его второй супругой. Лента с лихвой окупила внушительный бюджет (90 миллионов долларов), собрав в прокате больше 263 миллионов. В последующие годы Бессон становился все популярнее: в 1998-ом он снял экстремальную комедию «Такси», один из самых успешных коммерческих проектов Франции, а в 1999-ом – драму «Жанна д’Арк» (Йовович сыграла главную роль, однако после съемок они расстались).

Люк – давно «свой» в Голливуде. “Зенит” – “ЕвропаКорп”. Третьей женой 53-летнего режиссера стала продюсер Вирджиния Сила. Всего у Бессона пять дочерей. «Кино – это болеутоляющее для народа», – говорит режиссер.

О книге:

Дейн ДеХаан и Кара Делевинь в космической одиссее Люка Бессона на основе популярных французских комиксов. Прошло 700 лет с тех пор, как человечество освоило космос и научилось жить бок о бок с множеством существ, которые населяют огромную галактику. Тысяча планет крутится вокруг метрополии Альфа, ставшей гостеприимным домом для самых разных рас. Люди-спецагенты Валериан и Лорелин влюблены друг в друга, но ведут себя как дети с их вечными перепалками и дёрганьями за косичку. Когда их отправляют на секретную сделку по передаче объекта большой ценности, они проявляют все свои самые лучшие качества, чтобы распутать заговор вселенского масштаба. Оказывается, милый броненосец, благодаря которому в мире есть крайне ценные жемчужины, был похищен с райской планеты Мюл, о которой руководство Валериана и Лорелин что-то недоговаривает.

Содержание:

• Пролог

• 1 глава

• 2 глава

• 3 глава

• 4 глава

• 5 глава

• 6 глава

• 7 глава

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Планета Мюл, Звездное скопление Кью-Эн 34

2710 год

Живой источник света у нее над головой махал светящимися нитями. Как и все живое в этом мире, источник находился в полном согласии со звездами, временами года, солнцем и морем. Освещение постепенно увеличивалось, и она открыла свои невообразимо голубые глаза, мирно моргнула, медленно проснулась и поприветствовала новый день с такой же умиротворенностью, с которой вчера попрощалась с уходящим вечером.

Ее нежный, все еще сонный взгляд скользил по теплым розовым и коралловым оттенкам спальни. Свет стекал вниз по извилистой лестнице, и сверкающие поверхности стены и потолка огромной раковины подхватывали блеск и наполняли комнату розоватым сиянием.

Ее кожа, гладкая и идеально белая, оттенка лунного света – белая настолько, что ее нельзя было описать в рамках всего одного цвета, – также поймала свет. Кожу украшали рисунки, которые меняли форму в зависимости от ее настроения, и сейчас она отражала каждый цвет радуги, смешивая его с перламутровым, постоянно меняющимся нежным свечением.

Ее звали Лихо-Минаа, и она была принцессой.

Тихий писк позади нее отвлек принцессу от обозревания собственных покоев. Она обратила внимание на своего маленького любимца, который всегда спал рядом с ней, удобно свернувшись калачиком. Зверек радостно ткнулся ей в шею длинной мордочкой и подставил пушистое, необычайно мягкое брюшко для почесушек. Лихо-Минаа улыбнулась. Существо было столь миниатюрным, что могло поместиться у нее на ладони, однако принцесса никогда не боялась, что задавит его во сне. Его жесткая костяная чешуя на спине и боках разбудила бы хозяйку прежде, чем она успела бы нанести непоправимый вред.

Двигаясь с легкостью и грацией морской волны, принцесса опустила ноги на гладкий пол, потянулась, а затем посадила своего маленького друга на плечо. Поднявшись на ноги, девушка босиком направилась в сторону гигантской ракушки, прикрепленной к стене. Ракушка исполняла сразу две функции. Ее верхняя часть была отполирована практически до зеркального блеска, пусть зеркало было и не идеальным; а в основании покоились десятки больших жемчужин, самая крупная – размером с голову принцессы. Основание ракушки служило раковиной. Над ней с потолка свисало светящееся существо, родственник того, что освещал кровать принцессы. Второе существо также дарило свет, но жемчужины и сами испускали мягкое сияние – под их гладкой поверхностью пульсировала разноцветная энергия.

Лихо-Минаа улыбнулась себе и своему маленькому другу, который развалился на постели. Зверек распахнул узкую мордочку в гигантском зевке, и принцесса засмеялась. Потом погрузила свои длинные элегантные пальцы в раковину и зачерпнула горсть маленьких жемчужин. Принцесса поднесла жемчужины к лицу и втерла в кожу так, словно они были водой. Сонливость мигом покинула ее, голубые глаза засияли, кожа стала еще более гладкой, а

изящные черты лица прорезались еще сильнее. Принцесса почувствовала себя отдохнувшей, освежившейся и полной энергии, после чего осторожно вернула жемчужины обратно в раковину.

Перед выходом она повесила на шею простой медальон – всего лишь цепочка и свисающая с нее жемчужина, одна, зато идеальная. Принцесса ласково коснулась ее, и жемчужина отозвалась легким гулом и нежным сиянием.

Поднявшись по ступенькам, принцесса вышла наружу, навстречу новому дню. Лихо-Минаа редко печалилась. Ее жизнь, равно как и жизнь всех ее соплеменников, была наполнена ритмом, спокойствием и красотой. Но если принцесса когда-либо и испытывала грусть, ей нужно было всего лишь оглянуться вокруг и увидеть, сколько всего предлагает ее собственный мир.

Под ногами скрипел мягкий белый песок. Она услышала нежный вечный рокот спокойного океана. Его бирюзовые волны вяло, словно нехотя накатывали на побережье, а затем отступали обратно. Огромные раковины всех цветов и оттенков усеивали пляж, некоторые даже стояли на мелководье – дома ее семьи и друзей.

Принцесса посадила своего маленького друга на насест рядышком со своим сравнительно маленьким домиком-ракушкой, на прощание нежно потрепала по макушке и устремилась навстречу сверкающей воде, навстречу своим соплеменникам. Океан заигрывал с ногами Лихо-Минаа, столь же бледными, как и песок.

Некоторые ее соплеменники вошли в воду по пояс. Они доставали изысканные сети, полные жемчужин самых разных размеров. Рыбаки грациозно выносили сети на берег; их сверкающие тела сами напоминали жемчужины. Взрослые и дети сбегались к сетям, сгорая от нетерпения помочь вынуть драгоценные сферы из сетей и сложить их в большие корзины в форме ракушек. Затем взрослые взваливали наполненные корзины на спины и несли чуть дальше вглубь острова. Там из земли вздымались небольшие кратеры диаметром с размах рук одного из взрослых. Носильщики опорожняли корзины в ждущую землю, они улыбались, а их лица купались в молочном сиянии.

Сама древность происходящего ритуала успокаивала. Лихо-Минаа устремила взгляд к восходящему солнцу и на миг закрыла глаза. Когда она вновь их распахнула, рассветное небо прочертила яркая линия – падающая звезда.

И она была не одна… вот появилась вторая, затем еще одна и еще…

Страх сомкнулся вокруг сердца принцессы, когда первый осколок чего-то неведомого, но явно немаленького, рухнул в воду. Он разрушил домик-раковину на мелкие кусочки. Другие осколки также посыпались в океан, вздымая фонтанчики воды и создавая на теле океана бурлящие кратеры – раны на теле мира.

Раздались крики ужаса, и ее соплеменники бросились бежать. Но куда они могут скрыться? Принцесса уставилась в небо. Еще недавно там не было ничего, кроме звезд, лун и солнечного света, но теперь все небо усеивали осколки металла разной формы размером от сжатого кулака до большого дома. И все эти осколки безжалостно падали на испуганных обитателей этого мира.

Принцесса беспомощно повернулась и посмотрела в другую часть неба… и тут она увидела его.

Гигантский корабль неотвратимо падал вниз, и Лихо-Минаа мгновенно поняла, что это не просто корабль. То пришла смерть.

Лихо-Минаа всю свою жизнь провела на океанском побережье. Океан успокаивал ее. Она любила океан, его убаюкивающие песни, его запах. Ее семья правила своим народом нежной рукой и, не желая оставаться в стороне от соплеменников, жила в деревне.

А гигантский горящий корабль неотвратимо падал прямо на деревню.

Вокруг принцессы гремела ужасная, никогда прежде не слыханная какофония криков.

Но Лихо-Минаа не стала кричать.

Она развернулась и побежала.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Молодой человек подскочил, задыхаясь. Сердце бешено рвалось наружу. Он моргнул, потер глаза, и внезапное осознание озарило его мозг: «Это был кошмар. Всего лишь плохой сон. Это не взаправду».

Сделав несколько глубоких вдохов, он осмотрелся по сторонам. Его окружение было не столь нереальным и магически прекрасным, как океанское побережье из кошмара, зато тут не было такого… ужаса.

Ласковые волны бирюзового моря нежно накатывались на изумительно белый песчаный пляж. Плеск волн действовал умиротворяюще. На легком ветру слабо колыхались кроны зеленых пальм. Валериан глубоко выдохнул, и последние остатки напряжения покинули его.

Настроение молодого человека резко улучшилось, стоило только ему увидеть, как в его сторону идет, плавно покачивая бедрами, светловолосая девушка. С точки зрения Валериана, она была даже прекраснее принцессы из его снов.

Как и он, девушка была одета в купальный костюм. Вот только на одни его плавки – Валериан в этом не сомневался – ушло куда больше материала, чем на топ и трусики ее черного бикини.

В детстве Лорелин изучала балет, а повзрослев, заинтересовалась боевыми искусствами. С каждым ее шагом грациозная походка и стройное, атлетичное телосложение выдавали эти детали биографии девушки любому наблюдательному глазу. А у Валериана были весьма наблюдательные глаза, и сейчас они крайне внимательно следили за подругой.

Она скользила по песку, пока ее длинные ноги не очутились прямо перед ним. В руке девушка держала запотевший стакан с чем-то кислотно- оранжевым. Напиток венчали соломинка и крошечный зонтик с цветочным узором.

– Ты в порядке? – спросила Лорелин, возвышаясь над развалившимся в шезлонге Валерианом. В ее голосе угадывалось легкое беспокойство. Пригубив напиток, девушка нахмурилась.

– Да, всего лишь кошмар приснился, – улыбнулся Валериан. Теперь, когда он был рядом с ней, всё казалось пустяком. – Мне уже лучше.

– Отлично. Может быть, хоть теперь ты будешь готов к нашему заданию, – девушка наградила Валериана серьезным взглядом и надолго присосалась к соломинке.

Юноше казалось, что Лорелин никогда не распускает волосы. Ну, не в буквальном смысле. Хотя и в буквальном тоже. Прямо сейчас ее роскошные волосы были собраны в практичный, но элегантный хвост. Валериан представил, как его напарница распускает прическу, и волосы светлым каскадом опускаются со всех сторон точеного лица девушки, так и маня запустить в них руки.

– Вот этим я готов заниматься меньше всего, – прокомментировал он заявление девушки.

– Нам реально стоит подготовиться, – не сдавалась Лорелин.

Валериан притворился, будто всерьез обдумывает это предложение.

– Знаешь, – произнес он, – от этой работы такая жажда…

Он молниеносно обхватил напарницу рукой и завалил на шезлонг рядом с собой. Другой рукой он ловко выхватил ее напиток. Затем приподнялся на локте, победоносно улыбнулся и, глотнув слишком сладкого, на его вкус, коктейля, произнес:

– Вот, так-то лучше.

Лорелин наградила его взглядом, которого обычно удостаиваются особо расшалившиеся карапузы.

– Не очень-то профессионально, майор, – произнесла она. Ее голос сочился притворным разочарованием.

– Не волнуйтесь, сержант, при тестировании памяти я показал идеальные две сотни.

– И когда это было? Десять лет назад?

– Вчера! – возмутился Валериан.

– Впечатляет, но сегодня майор все равно кое о чем забыл.

– О, сомневаюсь, – беззаботно отмахнулся Валериан. Однако затем на его лице отразилось сомнение, и юноша небрежно, но осторожно уточнил: – И о чем же?

– О моем дне рождения.

Хуже. И быть. Не может.

Валериан похолодел от ужаса, мысленно отвешивая себе пинки отсюда и всю обратную дорогу до самой Земли.

Воспользовавшись замешательством собеседника, Лорелин обвила его талию своей длинной, изящной и невообразимо сильной ногой. Использовав вес Валериана против него же самого, она, к его вящему удивлению, уложила напарника на лопатки столь же искусно, как и он сам всего несколько мгновений назад. Улыбнувшись, девушка избавила его от прохладного напитка.

Валериан уставился на напарницу. Та сделала очередной глоток, явно наслаждаясь происходящим. Лорелин была очень надежным напарником, но в то же время ее настроение было весьма изменчивым. Никто из тех, с кем работал Валериан, не освоил этот трюк в такой степени, как она. Они были напарниками уже целых два года, и за это время в его личном рейтинге девушка оставила всех предыдущих партнеров далеко позади. Он уважал ее. Он восхищался в буквальном смысле всеми ее чертами. Валериан подавил эту мысль, как только она возникла. Лорелин оставалась абсолютно невосприимчивой к чарам напарника. Весьма достойное качество, должен был он признать.

Но прямо сейчас все в их мире обстояло идеально. Лорелин не пыталась сменить позу. Она продолжала потягивать напиток и смотреть на него. Ее ярко-голубые глаза лучились юмором.

– Говорят, провалы в памяти – первый признак старости… – произнесла она и прищурилась, глядя на него. – … После седины, – закончила девушка, взъерошив ему волосы, и выдернула один.

– Ой! – воскликнул Валериан.

Размахивая волосом как плакатом, Лорелин с триумфальным видом протянула его Валериану:

– Видишь?

Майор обладал темно-каштановой шевелюрой, но у этого волоска был явно не каштановый цвет. Какое-то время Валериан просто глазел на него, затем его преисполненный подозрения взгляд обратился на Лорелин.

– Ты покрасила его, пока я спал! – воскликнул он.

Девушка рассмеялась.

– Ну конечно, – произнесла она, по-прежнему улыбаясь, – можно подумать, мне заняться было нечем.

Седые волосы. Он становился старым в двадцать семь лет. Не самая счастливая мысль. Валериан снова уставился на великолепную женщину рядом с ним. Ее собственные волосы сверкали на солнце, такие роскошные и уж точно не седые.

Майор потянулся и убрал в сторону маленькую мятежную прядку волос, выбившуюся из прически. Пальцы задержались на ее коже.

– Мне так стыдно из-за того, что я забыл, – произнес он и с озорной улыбкой добавил: – Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?

– Через три минуты начинаю снижение, – раздался резкий, лишенный эмоций голос. Черный столбик рядом с ними замигал красным светом. Валериан в отчаянии закрыл глаза. «Вот и говори потом о плохом выборе времени», – подумал он.

– Ничего такого, что бы ты успел сделать за три минуты, – усмехнулась Лорелин и, широко улыбаясь, выскользнула из его объятий.

Валериан потянулся следом, одновременно игриво и умоляюще:

– Ну перестань, – протянул он. Валериан не испытывал иллюзий, что девушка передумает, но он не мог не попытаться.

Лорелин наградила его суровым взглядом. Она пыталась казаться серьезной, но легкая улыбка портила все впечатление.

– Ну, ну, не стоит начинать что-то, что ты не в состоянии закончить!

– Кто тебе сказал такую глупость?

– Моя мама.

– Ох… прости.

Да он сегодня просто бьет все рекорды, не так ли? Седые волосы, забыл про ее день рождения – как такое вообще могло случиться? – теперь вот мимоходом оскорбил ее маму…

Лорелин нажала на мигающую красную лампочку, и в их частный рай вторглась реальность.

Слабо покачивающиеся на ветру пальмы и сам океан мигом перестали колыхаться. Облака остановились, а чайки замерли в полете. Голубое небо над головой покрылось трещинами, подобно расколовшемуся льду, и начало таять, обнажая знакомый черный металл их космического корабля «Проныра Икс- Би-982», или, как его шутливо любил называть Валериан, «Дом Алекс».

По-прежнему в купальных костюмах, оба агента босиком шли по коридорам «Проныры». Лорелин шагала быстро, готовая к работе, а вот Валериан тащился рядом, словно щенок, который все еще на что-то надеется.

– Ну же, Лорелин, – произнес он, пока они шли мимо рядов мониторов, пустых скафандров и различных предметов экипировки, – я же знаю, что тебя влечет ко мне. Зачем отрицать очевидное?

Девушка наградила его взглядом, одновременно веселым и язвительным. И как ей только удается?

– Очевидное, значит? – произнесла она. Слова сочились столь язвительным сарказмом, что могли проесть переборку. Но Валериан был непреклонен.

– Конечно, – произнес он. Разумеется, он шутил. Ну, может, самую малость, – Но не стоит так огорчаться. Это естественно. Маленьких пай-девочек, закончивших университет из числа Лиги плюща[5], всегда тянет к странствующим по Галактике плохишам вроде меня.

– В университете меня как раз учили держаться подальше от плохишей вроде тебя, – возразила Лорелин, без видимых проблем придерживаясь того, чему ее якобы научили.

Но Валериан не унимался, подобно торговцу подержанными кораблями, который знал, что у него осталось не больше тридцати секунд, чтобы впарить свой товар.

– Лучше меня ты все равно никого не найдешь, – пообещал он, – честное слово. Ты только взгляни.

Он встал у нее на пути, но так как Лорелин и не думала останавливаться. Валериану пришлось пятиться, при этом не прекращая попыток заинтересовать «потенциального покупателя». Он развел руками, указывая на свое соответствующее всем стандартам телосложение:

– Хорош собой, умен…

– Скромен! – воскликнула Лорелин. От Валериана не ускользнул тот факт, что, несмотря на все попытки, девушка не смогла скрыть улыбки. Они играли в эту игру… ну, почти всегда. Валериану нравилась эта игра даже несмотря на то, что ему никогда не удавалось добиться желаемого исхода. Он знал, что и Лорелин тоже наслаждается ею.

Его напарница не была дурочкой. Если бы ей не понравилась игра, она положила бы ей конец сразу же, как ему вздумалось впервые пофлиртовать с ней. И свой отказ она бы подкрепила, скажем, мощным правым хуком, который бы уж точно не оставил никаких сомнений касательно ее чувств.

– Отважный, – напомнил Валериан серьезным тоном, приняв героическую позу. Весьма впечатляющее достижение, если вспомнить, что он продолжал передвигаться спиной вперед.

– Самоубийца, – поправила Лорелин.

– Непреклонный. – Ну, с этим она не сможет спорить, учитывая, чем он занимался прямо сейчас.

– Упрямый как баран.

Ну да, хорошо, с этим придется согласиться.

– Верный, – произнес Валериан, повинуясь какому-то внутреннему толчку, и сейчас сам был ошарашен этим. Он-то собирался произнести нечто совсем другое. А вырвалось это слово, незваное… настоящее. На какой-то момент они оба прекратили притворяться и уставились друг на друга широко раскрытыми глазами. Затем Лорелин опустила взгляд и протолкалась мимо него, процедив сквозь сжатые зубы:

– Разве что самому себе.

Валериана такой ответ привел в раздражение, но не вызвал злости. И молодой человек никак не мог понять, чем конкретно он раздражен. Своим поведением? Или ее?

– Почему бы тебе хоть раз не довериться сердцу, а не голове? – спросил он.

Лорелин обернулась и наградила его ледяным взглядом.

– Потому что я не хочу стать еще одним именем в списке твоих побед.

– О чем это ты говоришь? Какой еще список?

– Алекс? Мы можем увидеть список имен?

На одном из множества экранов возникли десятки изображений. Фотографии привлекательных женщин, одна краше другой. Слегка запаниковав, Валериан уставился на эти лица, как будто женщины собирались напасть на него.

Одна привлекательная женщина, стоящая прямо перед ним, вполне бы могла пойти на такое. Стиснув зубы, Лорелин прошла мимо. Валериан почувствовал, что краснеет. Откуда, черт побери, она могла узнать об этом?

– Эй! – запротестовал он. – По большей части это мои коллеги, только и всего.

Это было правдой.

Ну, по большей части.

Лорелин развернулась и вопросительно изогнула бровь.

– Неужели? Коллеги?

Он кивнул.

– В таком случае где моя фотография?

На этот вопрос у Валериана не было ответа. Так что он просто стоял и смотрел на Лорелин, будто на какое-то лесное создание, застывшее в потоке яркого света.

– Ага, – произнесла она. Майору показалось, будто он слышит в ее голосе настоящие эмоции. – Так я и думала.

Валериан ухватил напарницу за руку.

– Лорелин, эти девушки ничего не значат для меня. Ну хорошо, признаю, у меня было несколько… загулов… когда я был моложе, и что с того?

Лорелин указала на одну из фотографий. Там была изображена сногсшибательная красотка с темными волосами и улыбкой во взгляде.

– Твой последний «загул» случился неделю назад.

Валериан был выдающимся пилотом. Но даже лучшие летчики иногда терпят крушение. Они знают, когда корабль вот-вот рухнет и, возможно, загорится. Валериан испытывал подобное ощущение в эту конкретную секунду. И в последней отчаянной попытке удержать корабль на курсе романтики он до упора нажал на педаль очарования.

– С тобой все иначе. Ты знаешь это. Мое сердце принадлежит тебе и больше никому.

Лорелин осталась глуха к его мольбам.

– А мое сердце будет принадлежать мужчине, в списке которого будет только одно имя.

– Так я об этом и говорю. Я и есть этот мужчина.

Выражение лица Лорелин смягчилось. Девушка улыбнулась, и гнев исчез из ее голубых глаз. Следующую фразу она произнесла почти ласково, но смысл сказанного от этого мягче не стал.

– Твоя нелогичность просто очаровательна. Знаешь, ты тот еще сердцеед, – признала Лорелин, и на какую-то сладкую долю секунды Валериану показалось, что крепость пала. Но уже в следующий момент он понял, что ошибся. – Но как так получается, что ты теряешь к девушке интерес в следующий же миг после того, как завоюешь ее сердце?

– Потому что я ищу идеальную женщину.

Лорелин закатила глаза.

– Поскольку я знаю, каков ты на самом деле, продолжай-ка ты искать дальше.

– Это же не преступление!

– Твое преступление – это страх перед обязательствами!

Валериан рассмеялся.

– Это я-то боюсь обязательств? Да у меня несколько наград за доблесть!

Лорелин остановилась.

– Награды за доблесть вручают не за ежедневную привязанность к чему-нибудь. Их вручают за проявление беспримерного героизма. Может, даже за безрассудность. За то, что ты прибегаешь, спасаешь и исчезаешь прежде, чем тебя заставят заплатить за этот героизм. У тебя хорошо получается бегать, Валериан. Бегать, вляпываться и выпутываться из различных ситуаций. Возможно, это единственное, что ты умеешь делать. Сколько тебе было, когда умерла твоя мама? Шесть?

Валериана охватило сразу несколько противоречивых эмоций.

– О, прошу тебя, – произнес он почти – почти! – безразличным тоном. – Избавь меня от сеансов психотерапии. Моя мама здесь ни при чем.

Он навсегда запомнил тот день, когда получил известие о ее смерти. Тогда его звали Валентин Твен, и его мама, Сара, входила в состав группы дипломатов, отправившихся с визитом на планету Булан-Батор. Огромные и неуклюжие, местные обитатели весьма агрессивно отнеслись к идее очередного расширения станции «Альфа», и Сара вошла в состав дипломатической миссии. Она находилась на борту дипломатического корабля, когда его торпедировали. Мир Валериана перевернулся. Он отправился жить к бабушке, пока его отец…

Юноша сглотнул и облизал губы.

– Мне было пять, если тебе это так интересно. Пять лет и три месяца, если быть точным.

В его ответе не было юмора или какой-либо игривости. Выражение лица Лорелин вновь смягчилось. Теперь она выглядела виноватой. Девушка переступила с одной босой ноги на другую.

– Извини, – искренне произнесла она, – я вовсе не хотела воскрешать все эти воспоминания.

Валериан неуклюже улыбнулся и затолкал эти неудобные, незнакомые эмоции, чувство уязвимости и застарелой печали обратно, глубоко внутрь, туда, где им и надлежало быть.

– Все в порядке, – ответил он, – я прощаю тебя. В обмен на поцелуй.

Лорелин улыбнулась. Он вернул ей улыбку. Внезапное ощущение дискомфорта, возникшего между ними, ушло. На смену вернулась их привычная, пусть и бесплодная, игра. Лорелин нежно, с чувством коснулась рукой щеки Валериана, и агента словно током ударило.

– Мы опаздываем, – произнесла она и направилась к рубке «Проныры».

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– До посадки на Кириане две минуты, – провозгласила Лорелин. – Я сберегла нам немного времени. – В ее голосе послышались нотки гордости.

– Возможно, мне стоит на минутку перехватить управление, – предложила Алекс, – чтобы вы оба смогли использовать это время с пользой и переодеться в нечто более подобающее?

Хотя от внимания Валериана никак не мог укрыться факт, что на Лорелин нет ничего, кроме бикини, он совсем позабыл, что сидит в кабине оснащенного по последнему слову техники корабля в одних плавках.

– Отличная мысль, – произнесла Лорелин к вящему разочарованию Валериана, – уступаю управление.

– Ручное управление отключено, – подтвердила Алекс.

Лорелин встала и направилась переодеваться. Валериан проводил ее критическим взглядом, по достоинству оценив фигуру напарницы и пробормотав сквозь зубы: «Вау… вот это да…»

– Майор, хотите, я отрегулирую уровень ваших гормонов? – услужливо предложила Алекс.

Какое-то мгновение Валериан всерьез обдумывал это предложение, но затем отказался и тоже отправился переодеваться.

* * *

Они спустились по трапу на мягкую, ровную песочную поверхность планеты, местами усеянную острыми камнями. В конечном итоге они остановились на несколько более приличном варианте, но в остальном их внешний вид не претерпел особых изменений. Майор переоделся в желтую сетчатую майку, яркую рубашку с цветочным принтом, шорты и закрытые спортивные туфли. Сержант выбрала короткое серое струящееся платье. Она помахала шести неулыбчивым солдатам, дожидающимся их прибытия.

В том, что эта шестерка была именно солдатами, сомневаться не приходилось, несмотря на все их попытки слиться с местным населением. Они переоделись в несколько грязную свободную одежду песочного цвета. Головы всех солдат были замотаны тканью, и только один боец выделялся своей лысой макушкой и окладистой бородой. По правде говоря, такая прическа была куда лучшей маскировкой, чем тряпки на голове. Просторные пончо служили сразу двум целям – скрывали прекрасную физическую подготовку носителей и прятали разнообразные предметы экипировки и оружие. Военная дисциплина солдат явно прошла суровую проверку на прочность одной только жарой – их бледные лица покраснели и покрылись потом.

На поверхности Кириан был точно таким же неприветливым, как казался из космоса. Некоторые из особо крупных булыжников были обточены временем и погодой, их верхушки напоминали сморщенные мозги, насаженные на тонкие палочки. Другие камни торчали из земли под такими углами, что больше напоминали воткнутые в песок острые плоские стрелы. И те, и другие камни довлели над пустыней, словно древние свидетели времен невообразимого хаоса. Песок был мягким, но обжигающе горячим. И он уже начал просачиваться в одежду и обувь.

Отряд коммандос еще больше подчеркнул всю абсурдность ситуации, отираясь рядом с туристическим автобусом, который выглядел столь же древним и побитым жизнью, как и местные булыжники. Когда-то его борта были выкрашены в желтый, но со временем краска приобрела тусклый охряной оттенок. Поверх краски красовался безумно аляповатый рисунок – развевающиеся языки пламени. На верхушке красовалась надпись: «Кирианские туры».

Валериан оценил абсурдность ситуации, радостно сфотографировав встречающую их группу. Оскал на некоторых лицах был поистине бесценен, из фотографии получится фантастический сувенир.

– Эй? – спросил он, оглядываясь и разводя руками в стороны. – А где оркестр?

Майор Гибсон, офицер, командующий всей операцией, вопросительно взглянул на него:

– Какой еще оркестр?

– Встречающий, само собой, – радостно ответил Валериан. Солдаты посмотрели друг на друга, явно не зная, что сказать.

Гибсон, высокий худощавый человек с острыми чертами лица, критически оглядел агентов. Его рот изогнулся в неодобрительной гримасе.

– Вы собираетесь отправиться на задание в таком виде?

– Привет, майор Кофейник, я майор Чайник. Вы себя в зеркале видели? Предполагалось, что мы смешаемся с туристами. Что, по-вашему, мы должны были надеть? Костюм панды?

Гибсон вздохнул.

– Я выражусь коротко и ясно: мы и так уже опаздываем.

Лорелин наградила Валериана взглядом, в котором явственно читалось: «А я же тебе говорила», затем все дружно забрались в автобус, пытаясь разместиться с максимальными удобствами.

– Майор Валериан, – быстро произнес Гибсон, – вашим связным будет сержант Купер. Он уже на позиции и будет поджидать вас вместе с оборудованием позади магазина подозреваемого.

Не произнеся больше ни слова, Гибсон повернулся и направился к своему месту.

– Эй, – запротестовал Валериан, – я работаю только с моим напарником!

– Да неужели?

– Да, мы команда.

Гибсон взглянул на Лорелин, изогнув бровь. Девушка пожала плечами.

– Забавно. Потому что сержант Лорелин прибудет на точку сбора ровно через двадцать минут, и у вас будет еще десять секунд на то, чтобы произвести обмен.

На губах Гибсона заиграла неприятная улыбка:

– Вы что же, не читали план операции?

– Разумеется, я его читал, – солгал Валериан, добавив в голос точно рассчитанное сочетание раздражения и усталости.

– Будем надеяться. – Скептический тон и несколько обеспокоенное выражение лица Гибсона наводили на мысль, что Валериану не удалось одурачить майора.

Автобус двинулся по пустыне по направлению к месту операции. Он несся мимо бессчетных масс песка, мимо теней, отбрасываемых огромными горными массивами. Внутри изрядно трясло, и агенты то и дело подпрыгивали на своих сидениях.

– Эй, как насчет освежить в памяти детали задания? Ну, знаешь… в последний раз?

Валериан почувствовал, что краснеет, и небрежно пожал плечами.

– Не повредит, – произнес он, пытаясь поудобнее устроиться на неудобном сидении автобуса.

Лорелин вывела на экран планшета карту окрестностей и длинным элегантным пальцем указала на определенное место.

– Четвертый квартал, место сто двадцать два, – начала она. – Подозреваемый – добропорядочный торговец искусством по имени Игон Сайрусс.

Сержант вывела на экран изображение подозреваемого. Подобно большинству людей, Валериан уже давно свыкся с тем, что инопланетяне могут быть любых форм и размеров. Но в этом конкретном случае у него закралось подозрение, что даже собственная мать едва ли смогла бы полюбить такое лицо.

Игон Сайрусс был лысым мрачным типом с красноватой, слегка блестящей кожей и такими крошечными глазками, что они почти терялись за слоями морщин. Но внимание Валериана привлек совсем другой факт.

– Ого! – воскликнул он. – А зачем ему три комплекта ноздрей?

– Он из кодар’ханов, – объяснила Лорелин, – на их планете три времени года. В сухой сезон дуют удушающие песчаные бури, сезон дождей приносит с собой облака ядовитых паров диоксида серы, а вот зимой можно дышать почти без проблем. В каждом комплекте ноздрей эволюционировали собственные воздушные фильтры, которые можно закрыть при желании, в точности как мы можем зажмуриться.

Валериан уже не в первый раз уважительно взглянул на напарницу, восхищенный ее блестящим интеллектом:

– Откуда ты все это знаешь?

– В школе внимательно слушала, – произнесла девушка лукаво, затем посерьезнела. – Когда направишься туда, пожалуйста, будь предельно осторожен. Правая рука Игона – его собственный сын. Известен под именем Младший. Перечень его преступлений не короче списка грехов отца.

– Насколько плох может быть кто-то, кого зовут Младший? – самоуверенно усмехнулся Валериан. – Спорим, его постоянно задирали в кодар’ханской школе.

Лорелин поджала губы.

– Помимо Младшего у Игона хватает личных охранников. Говорят, из-за недостаточного количества самок на их родной планете кодар’ханы стали весьма агрессивны.

Частные телохранители были не редкостью на Кириане. Местное население, сиирты, вроде бы предоставляли услуги по охране, но они частенько не соответствовали принятым повсеместно стандартам.

– Неужели? – улыбнулся Валериан. – А они стали агрессивны, потому что им приходится конкурировать за самок или потому что они редко их видят?

– Знаешь, – как бы между делом сообщила Лорелин, – в школе я выучила еще одну вещь. Говорят, что планеты, на которых у власти находятся женщины, с вероятностью в восемьдесят семь процентов склонны к мирному существованию с окружающими. Это процветающие миры с развитым образованием, и мужчины там обычно думают, прежде чем брякнуть какую-нибудь глупость.

Лорелин похлопала напарника по бедру, а потом, к его вящему разочарованию, пересела на другое место. Валериан расстроился было, затем пожал плечами, поудобнее устроился в собственном кресле, вытащил солнечные очки, надел и попытался вздремнуть.

Он надеялся, что в этот раз не увидит кошмаров.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Валериан проталкивался сквозь толпу, направляясь к главному входу на Большой Базар. Врата действительно впечатляли – высокие, широкие, с золотыми каменьями с одной стороны и крепкой открытой металлической дверью посередине. Майор задумался, сколько же народу проходило здесь ежедневно.

Напустив на себя беззаботный дружелюбный вид, Валериан направился к ближайшей группе туристов и затесался в задние ряды. Стройные сиирты, работавшие в здешней туристической западне, раздавали новоприбывшим все необходимое, чтобы в полной мере оценить «премиальное место для сделок галактических масштабов», как беспардонно рекламировал себя Большой Базар. Валериан получил свой собственный набор: легкий желто-черный шлем с большим визором, сенсорные перчатки и массивный ремень, который следовало застегнуть на поясе. У сииртов всегда были под рукой наборы для людей, поскольку соплеменники Валериана входили в число самых заядлых туристов и, похоже, были без ума от разных цацек.

Толпа нетерпеливых покупателей, к которым присоединился Валериан, прошла сквозь врата, и двери захлопнулись за их спинами. Теперь они оказались внутри рыночных стен, по соседству с другими туристическими группами. Но помимо туристов на нескольких квадратных километрах территории не было больше ничего.

– Добро пожаловать, – раздался чей-то дружелюбный голос.

Валериан обернулся, чтобы встретиться с представителем одной из самых чужеродных рас, с коими ему выпадала честь – или неудача – пересечься… и увидел человека. Тощий, высокий, энергичный человек с искренней улыбкой, широко распахнутыми глазами и жиденькой бородкой раскрыл руки в приветственном жесте. Свой наряд он явно позаимствовал в гримерке третьеразрядной театральной труппы: длинный просторный халат, раскрашенный оранжевыми, желтыми и красными полосками… потому что, знаете, тут пустыня кругом. С ушей его свисали огромные круглые серьги.

Но больше всего в глаза бросался его тюрбан. Он был раза в три больше головных уборов, обычно используемых в жарком климате, и напоминал ярко раскрашенный пчелиный улей. Мужчина размахивал руками, призывая к молчанию, и вскоре взбудораженный гомон толпы сошел на нет.

– Добро пожаловать! – Его голос при всем желании не мог бы стать еще более жизнерадостным. – Меня зовут Тазиит, и сегодня я имею честь быть вашим гидом. – Мужчина поклонился, приложив руку к сердцу. – Итак, для кого из вас это первое посещение Большого Базара?

Половина туристов подняла руки, щупальца или другие конечности в воздух, но Валериан руки не поднял. Он вполуха прислушивался к словам Тазиита, лихорадочно изучая карту рынка, так кстати висящую на ближайшей стене, в попытках отыскать четвертый квартал, место сто двадцать два.

– Замечательно! – воскликнул Тазиит. – Позвольте мне напомнить, что на Большом Базаре примерно один миллион магазинов. Поэтому мне очень жаль, но сегодня нам не удастся посетить все торговые точки!

Гид притворился опечаленным, и из толпы раздались огорченные возгласы. Затем Тазиит оживился.

– Но! Но, но! Но мы попытаемся посетить самые интересные! И прежде чем мы отправимся в путь, позвольте мне перечислить несколько правил, чтобы ваш шопинг прошел в спокойствии и безмятежности. Помните, каждый раз, когда вы будете перемещаться между кварталами, вы пройдете через портал.

Валериан не видел никаких порталов, а жизнерадостный гигант все не унимался:

– Важный совет по технике безопасности! Всегда смотрите на буквы наверху портала и убедитесь, что буква «У» для людей горит зеленым светом! Это для вашей собственной безопасности. Большой Базар не несет ответственности за любые происшествия, случившиеся, если буква «У» не горела зеленым светом. А теперь! – Гид хлопнул в ладоши и азартно потер руками. Его глаза распахнулись столь широко, что зрачки были совершенно окружены белком. – На Большом Базаре семьдесят восемь кварталов и более пятисот улиц! Мы увидим потрясающие зрелища! Найдем невообразимые предложения! Но, что важнее всего, мы очень постараемся не потеряться!

Из толпы послышались знающие смешки. Сам Тазиит смеялся громче всех. Валериан, все еще изучавший карту, внезапно почувствовал, как все волоски на затылке встали дыбом, словно кто-то за ним наблюдал. Майор резко развернулся на месте, осматривая окрестности сквозь визор шлема, но не увидел ничего подозрительного.

– Итак, – продолжал их пышущий энтузиазмом проводник, – мы держимся все вместе рядом с вашим гидом, которого зовут..?

Гид выжидающе протянул руку к толпе, а вторую приложил к уху, полностью спрятанному за ярким полосатым тюрбаном.

– Тазиит! – хором откликнулись туристы, хихикая и улыбаясь.

– Отрадно, что некоторые из вас действительно меня слушали, – одобрительно заявил Тазиит, многозначительно взглянув на нескольких туристов, чье внимание было поглощено другими занятиями. Кто-то рассматривал собственные наручи, кто-то, подобно Валериану, изучал карту. И снова зазвучали раскаты дружелюбного смеха – прямое доказательство того, что майор оказался посреди группы счастливых, сгорающих от нетерпения туристов.

– Можете активировать свои системы… сейчас!

В унисон со всеми остальными Валериан нажал на кнопку на пряжке своего ремня. Вокруг него, Тазиита, туристов и пустого пространства Большого Базара засверкали сполохи света.

Затем внезапно гид, туристы и Валериан оказались окружены ошеломляющим разнообразием прилавков, которыми заправляли, кажется, представители всех без исключения известных агенту инопланетных рас.

По толпе изголодавшихся по торгу туристов прокатился гул восхищенного изумления.

– Добро пожаловать на Большой Базар! – улыбаясь, воскликнул Тазиит.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лорелин ослепительно улыбнулась и прокричала взволновавшемуся сиирту:

– Привет! В этом нет необходимости! Я знаю, что здесь нельзя шататься! Не волнуйтесь, мы ненадолго!

Ее приветливый тон сбил охранника с толку. Пока он колебался, Лорелин потянулась рукой за спину, выхватила бластер и прицелилась. Ударная волна вырвалась из дула оружия, и маленький дротик незаметно воткнулся в тощую голую грудь сиирта.

В тот же миг солдаты скинули свои пончо, обнажив прикрепленное к их телам массивное оборудование. Капитан Зито (Лорелин слышала, как сослуживцы время от времени называли его «капитан Зи») остановился рядом с девушкой. В руках он держал плоский компьютер с широким экраном. Лорелин без промедлений отсоединила часть своего оружия и прилепила ее к внешней поверхности экрана. Зито направил устройство сначала в одну сторону, затем в другую.

Часовой на башне повторил его движения.

– Отлично, – произнес Зито, – я держу нашего тощего друга под контролем. Мы увидим все, что видит он.

Разумеется, Лорелин уже не впервой доводилось видеть такое. Но все равно всякий раз, когда кто-то использовал обман-дротик не просто для безболезненного обезвреживания врага, но и для подчинения его своей воле, девушка не могла сдержать веселья. Эффективность «друга по принуждению» зависела от двух факторов: мастерства манипулятора и того, насколько просто манипулировать целью.

Сиирты никогда не отличались высоким интеллектом и были очень легко внушаемы, а капитан Зи определенно набил руку на подобных операциях. Лорелин подозревала, что капитан набил руку на многих вещах. Порой девушка недоумевала, почему он еще не поднялся вверх по карьерной лестнице. Но сейчас, взглянув на острое лицо, решительную челюсть и холодный взгляд солдата, она подумала, что не хочет этого знать.

Лорелин ослепительно улыбнулась и прокричала взволновавшемуся сиирту:

– Привет! В этом нет необходимости! Я знаю, что здесь нельзя шататься! Не волнуйтесь, мы ненадолго!

Ее приветливый тон сбил охранника с толку. Пока он колебался, Лорелин потянулась рукой за спину, выхватила бластер и прицелилась. Ударная волна вырвалась из дула оружия, и маленький дротик незаметно воткнулся в тощую голую грудь сиирта.

В тот же миг солдаты скинули свои пончо, обнажив прикрепленное к их телам массивное оборудование. Капитан Зито (Лорелин слышала, как сослуживцы время от времени называли его «капитан Зи») остановился рядом с девушкой. В руках он держал плоский компьютер с широким экраном. Лорелин без промедлений отсоединила часть своего оружия и прилепила ее к внешней поверхности экрана. Зито направил устройство сначала в одну сторону, затем в другую.

Часовой на башне повторил его движения.

– Отлично, – произнес Зито, – я держу нашего тощего друга под контролем. Мы увидим все, что видит он.

Разумеется, Лорелин уже не впервой доводилось видеть такое. Но все равно всякий раз, когда кто-то использовал обман-дротик не просто для безболезненного обезвреживания врага, но и для подчинения его своей воле, девушка не могла сдержать веселья. Эффективность «друга по принуждению» зависела от двух факторов: мастерства манипулятора и того, насколько просто манипулировать целью.

Сиирты никогда не отличались высоким интеллектом и были очень легко внушаемы, а капитан Зи определенно набил руку на подобных операциях. Лорелин подозревала, что капитан набил руку на многих вещах. Порой девушка недоумевала, почему он еще не поднялся вверх по карьерной лестнице. Но сейчас, взглянув на острое лицо, решительную челюсть и холодный взгляд солдата, она подумала, что не хочет этого знать.

Лорелин переключила свое внимание на цель, поразившись тому, насколько плавно – ну, сравнительно плавно – неуклюжий абориген превратился в оружие и, если бы кто-то наблюдал за ним со стороны, вернулся к пристальному дозору над вверенным ему сектором.

– Поехали, – приказал капитан Зи, и группа вернулась в автобус.

Лорелин переключила свое внимание на цель, поразившись тому, насколько плавно – ну, сравнительно плавно – неуклюжий абориген превратился в оружие и, если бы кто-то наблюдал за ним со стороны, вернулся к пристальному дозору над вверенным ему сектором.

– Поехали, – приказал капитан Зи, и группа вернулась в автобус.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Пара стройных гибких гуманоидов подошла ко входу в магазин. На них были перчатки и капюшоны, оба постоянно смотрели вниз, так что Валериану не удалось разглядеть их лица. Они прошли прямо в магазин, даже не потрудившись выдать себя за обычных туристов, отправившихся за покупками, и, отдернув красную занавеску, вошли внутрь. Один из пит-горов зарычал на гостей, но охранник отругал зверюгу и дернул за поводок. Ящер послушался, явно недовольный.

Валериан был вынужден едва ли не наступать посетителям магазина на пятки, в противном случае его бы выдало движение занавески. И снова пит-гор подал голос, обнажив свои уродливые зубы.

– Флаффи, да что сегодня с тобой такое? – воскликнул охранник, уставившись на зверюгу.

– Я же говорил тебе, – ответил его товарищ, – ему нужно больше двигаться. Большим здоровым мальчикам нужно держать себя в форме, верно, Флаффи? А?

Почувствовав ласковый тон голоса, ящер довольно завилял хвостом.

– Он у меня достаточно двигается, – ответил первый, – но стоит мне попросить тебя выгулять Флаффи…

Пока охранники переругивались, а оба пит-гора смотрели прямо на него, Валериан проскользнул внутрь. Он едва-едва успел осмотреться по сторонам, подмечая наличие входов и выходов и расположение гражданских, которых внутри считай что и не было. К счастью для них, они явно собирались уходить.

Бутик был под завязку забит всякой странно выглядящей древностью. Здесь были книги, светильники и свечи, скатанные ковры, резьба, ювелирные украшения, шляпы и другие головные уборы, разнообразные трубки, седла, – но все внимание Валериана было устремлено к двум новоприбывшим и задней комнате, куда они целеустремленно направлялись.

Игон Сайрусс стоял там во всей красе. Он явно ждал гостей. Позади него, сложив руки на мощной мускулистой груди, возвышался высокий кодар’хан в самом расцвете сил. На плечах и одной кисти его были доспехи, на обнаженной коже виднелись полоски, а по правой стороне лица змеился ужасный шрам – память от одной из предыдущих схваток, лишившей инопланетянина глаза. В отличие от грузного и оплывшего отца Младший был стройным и накачанным. И все равно семейное сходство было налицо.

Ну хорошо, скорее всего, его не задирали в кодар’ханской школе. Валериан был готов побиться об заклад, что, если уж в прошлом Младшего и встречались случаи хулиганства, он явно не был в них жертвой.

– Эй, Цури! Рад снова тебя видеть! – пророкотал Игон. Его веселый голос был на несколько октав ниже голоса обычного человека, поэтому слова эхом отзывались в костях Валериана. Один из охранников Игона придержал дверь, чтобы закутанная в плащи пара могла войти. Мысленно надеясь, что от него не совсем уж сильно несет весенней свежестью, майор поспешил следом, едва не наступая клиентам на пятки. Он буквально на миллиметры разминулся с закрывающейся дверью.

Двое гостей запнулись, увидев шестерых охранников, выстроившихся вдоль стены комнаты. Взгляд Валериана скользнул по стройным фигурам телохранителей, отмечая их расположение и вооружение. Майор начал переоценивать свое первоначальное впечатление об этой расе.

– Прошу, садитесь, – предложил Игон. Сам он встал во главе огромного стола. За столом стояло одно гигантское кресло, способное вместить его внушительную тушу, а напротив – два других, обычных размеров. Его «гости» будут вынуждены сидеть спиной к двери – психологически уязвимая позиция.

Новоприбывшие переглянулись и медленно опустились в предложенные им кресла, а потом тот, кого Сайрусс назвал Цури, холодным тоном поинтересовался:

– У тебя есть то, что мы просили?

– Да, конечно, конечно, – добродушно ответил Сайрусс, – но должен признать, мне пришлось попотеть. – Он потряс своей невообразимо большой головой. – Я потерял кучу народа, пытаясь достать для вас эту штуковину.

Игон кивнул одному из телохранителей, и воин поставил на стол прямоугольную металлическую коробку. С одной стороны коробки вместо сплошной стенки были решетки, и Валериану послышалось внутри легкое сопение.

Затем сквозь решетки показалась мордочка маленького существа.

Валериан уставился на него во все глаза. «Он выглядит в точности как ручной зверек принцессы из моего кошмара». Но откуда взялся этот странный сон? «Ответ» Алекс поднимал лишь еще больше новых вопросов.

Глаза существа расширились, и зверек радостно заверещал, дрожа от возбуждения и даже протягивая маленькую лапку сквозь прутья решетки.

– Мы заплатим тебе! – закричал Цури, его голос задрожал от переполняющих его эмоций.

– Не сомневаюсь, – ответил Игон с фальшивой добротой в голосе, – вы ведь честные, благородные создания. – Потерев подбородок, он добавил: – Но эта… вещь… бесценна. Что вы можете предложить мне взамен такого, чтобы сделка себя оправдала?

Цури задумался. Затем достал из сумки маленькую белую сферу.

Ее бледные пальцы зачерпывают светящиеся жемчужины и омывают совершенное лицо. Рыбаки ловят жемчужины своими утонченными сетями и радостно несут улов на берег…

Валериан яростно затряс головой, избавляясь от нахлынувших воспоминаний из сна.

Короткое мгновение Цури держал жемчужину в руке, затем положил на стол перед Игоном. «Торговец антиквариатом» осторожно поднял крошечную сферу своими огромными пальцами и потянулся за лежащей неподалеку огромной лупой. Сайрусс осмотрел сферу сквозь увеличительное стекло, отчего его крошечный блестящий глаз внезапно показался гигантским.

– Потрясающе, – прошептал он. Его голос был наполнен благоговейным трепетом, он явно забыл первое правило торга: никогда не показывай, насколько ты впечатлен товаром. Это многое сказало Валериану. Он снова взглянул на коробку и сидящее внутри маленькое существо. Что же это за зверюга такая? И что столь ценного в этих жемчужинах?

Сайрусс продолжал пристально разглядывать маленький белый объект, еще больше усугубляя свое нарушение первого правила торга.

– В жизни не думал, что когда-нибудь увижу такое.

Второй гость ловко выхватил жемчужину из огромных пальцев торговца.

– Ты получишь сотни таких, – пообещал гость, – как только отдашь нам то, за чем мы пришли.

Игон взглянул на него с притворной печалью:

– да… тут такая проблемка, друг мой. Видишь ли, я тут подумал… Я обожаю избавляться от посредников. – Он кивком указал на жемчужину. – Если вы собираетесь наштамповать для меня копий этой малышки, почему бы мне не сделать этого самому?

Он улыбнулся. Это была уродливая, жестокая и расчетливая улыбка. Валериан мгновенно возненавидел Игона с такой силой, что сам удивился.

Тощие пришельцы осознали свою ошибку слишком поздно.

Они вскочили на ноги, доставая оружие, но шестеро наемников Игона опередили их. Пока все стояли, держа друг друга на мушке, Валериан прокрался за спину к преступному лорду.

– Спокойнее, мои ягнятки, – успокаивающе произнес Игон.

– Нам крайне необходим этот копир, – резко произнес женский голос. Вот и его владелица нарушила первое правило торга. – Ты сказал, что можешь помочь. Ты знаешь, что мы боремся за правое дело.

– Я знаю, – торжественно ответил кодар’хан. – Я тоже сражаюсь за правое дело. – Он улыбнулся. – За мое дело… Вот как мы поступим.

Игон небрежно достал бластер и прицелился в женщину.

«Пора с этим кончать». Валериан поднял визор, чтобы снова видеть себя, и принялся набивать код на клавиатуре «Рукава».

– Я забираю копира и жемчужину, – произнес Сайрусс, – а вы сохраняете свои жизни. Как насчет этого? Отличная сделка, не правда ли? – Он хохотнул от собственной плоской шутки, затем успокоился. Тепло полностью ушло из его голоса. – У вас десять секунд на размышление.

Он начал обратный отсчет, а дуло его бластера внезапно разделилось надвое, и каждая половина поползла в стороны, будто живя собственной жизнью. Каждое дуло взяло на прицел свою цель.

– Пять.

Валериан лихорадочно вбил в консоль последние цифры кода.

– Три.

Валериан опустил визор…

– Два…

…и увидел, как его рука появилась в виртуальном мире и приставила бластер к шее контрабандиста.

Игон моментально прекратил считать, но его рука не дрогнула. Как не пошевелился ни один из загадочных пришельцев. А вот охранники Сайрусса моментально сместили свой прицел на Валериана. Ну, по крайней мере, на его обернутую в «Рукав» руку.

– Федеральный агент Валериан, – представился он. – Простите, что вмешиваюсь, но я тоже здесь по благому делу, имя которому – закон.

Неизвестные пришельцы откинули капюшоны – и Валериан едва сдержался, чтобы не разинуть рот.

Бледная, светящаяся кожа. Голубые глаза, яснее небесной синевы. Утонченные черты лица, теперь омрачившиеся гневом и страхом. Их прекрасным лицам нелегко давались подобные эмоции.

«Жемчужники, – спустилась в его сознание мысль, легкая, как летний бриз. – Они называют себя жемчужниками».

– Ты ошибся адресом, дружок, – самоуверенно прорычал Игон, – здесь закона нет.

– Закон там, где я, – уверенно ответил Валериан. Пока он говорил, взгляд его метнулся обратно к пришельцам. – Эй, ребята, я нигде вас раньше не видел?

Пришелец, которого звали Цури («жемчужник», напомнил себе Валериан) выглядел очень жалко.

– Эй, – проворчал Сайрусс, – у меня тут не кофейня. Чего тебе надо, мистер Закон?

– Игон Сайрусс, – произнес Валериан, – вы обвиняетесь в краже копира с планеты Мюл, принадлежащего Человеческой Федерации. Но прежде чем я призову твою жалкую задницу к ответу, мне нужно забрать украденную собственность. Воцарилась тишина. Никто не шелохнулся.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Смена Лумвака в «магазинчике» Сайрусса начиналась только через час, так что он позволил себе столь необходимый перерыв. Плата была хороша, да что там, она была великолепна, но Лумвак не мог не заметить огромной текучки кадров среди «персонала» преступного авторитета.

Лумвак считал себя философом, что было довольно необычно для кодар’ханов. И после трех лет работы на Игона на Большом Базаре он даже сформировал собственную философию. Он откинулся на спинку стульчика в кафе и отхлебнул нечто, покрытое мелким льдом, крепкое и замечательное. Его огромная «пушка», обеспечивающая ему уединение – мало кто горел желанием пообщаться с кем-то, кто столь открыто демонстрировал свое оружие, – лежала на столе под рукой. Погрузившись в собственные мысли, охранник наблюдал, как рядом суетятся и что-то покупают туристы.

Согласно философии Лумвака, посетителей Большого Базара можно было поделить на три категории. В первую входило основное ядро здешней потребительской базы – туристы, у которых было слишком много денег и слишком много свободного места дома, они хотели насладиться видами тысяч миров без, ну, сами понимаете, всех хлопот, связанных с фактическим посещением этих тысяч миров.

Во вторую категорию входили те, кто наживался на первой категории. У этой группы были свои подгруппы: торговцы, поставлявшие товары для нетерпеливых и жадных туристов, и те, кто зарабатывал себе на жизнь несколько иным способом – карманники, грабители и прочая подобная шелуха.

И, наконец, третья категория физически осела на Большом Базаре – и тут Лумвак усмехнулся собственным мыслям, поскольку «физически» было крайне относительным понятием в здешних местах, – но была крайне слабо связана или вообще никак не связана с основным направлением местного бизнеса. Его работодатель относился как раз к этой группе. Да, Игон продавал антиквариат, и его законный бизнес приносил немалый доход. Но основным родом занятий

Сайрусса была контрабанда, и уж в этом деле он преуспел.

Лумвак с довольным видом сделал еще один глоток и задумался над тем, что является настоящим, а что нет. Настоящий ли это напиток? Настоящее ли это кафе? В некотором смысле да, но кто-нибудь мог бы оспорить это утверждение.

Был ли он настоящим? А что насчет этой теории о наличии души, о…

На маленьком экране, прикрепленном к его запястью, замигал сигнал тревоги. С каждым новым словом, спешно сменявшим друг друга, реальность утверждала свое присутствие все больше и больше. «Найти и уничтожить. Высший приоритет. Фотография цели прилагается».

На крошечном экране появилось изображение человеческого «Рукава». «Рукав» предположительно скрывал в себе руку с пальцами – возможно, их было пять или меньше, – сомкнувшимися на рукояти бластера, приставленного к шее работодателя Лумвака. Лумвак узнал угол обзора – изображение было снято камерой безопасности 4А в задней комнате магазинчика босса.

Он выглянул на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как искомый «Рукав» проплывает прямо мимо него.

Лумвак был философом, а вся его философия строилась вокруг того, что было лучше для самого Лумвака. И он намеревался стать тем, кто остановит убегающий «Рукав» вместе с прилагающимся к нему человеком.

Охранник схватил «пушку», вскочил на ноги и ринулся в погоню.

* * *

Валериан был в хорошей форме, но он бежал изо всех сил. Бежал так быстро, как только мог, учитывая, что его рука была все еще закована в «Рукаве» и то и дело врезалась в ничего не подозревающих купцов или сшибала виртуальный товар. По крайней мере, майор надеялся, что он оторвался от погони. Агент рискнул оглянуться. Позади не было ни следа кодар’ханов. Задыхаясь, Валериан продолжил бег.

– Кажется, я оторвался от них, – произнес он.

– Хорошо, – услышал он голос Лорелин.

Валериан позволил себе улыбнуться. Он осмотрел себя, и его улыбка увяла, поскольку он мог себя осмотреть. «Духи» Купера начали выветриваться, и его тело становилось видимым.

Он выругался.

– Что это было? – в голосе Лорелин угадывались нотки юмора. – Я не очень уловила смысл.

Валериан отвлекся от крайне отрезвляющего вида своей левой ноги, правой коленной чашечки и трех пальцев на левой руке, и его сердце бешено застучало.

Один из охранников Игона наступал ему на пятки. И в руках он сжимал огромную «пушку». Валериан в точности знал, на что она способна, поэтому моментально развил максимальную скорость. Но едва он дал деру, как наемник открыл огонь.

Валериана зацепило, и он понял, что ему крышка.

Оружие было специфичным и в какой-то мере милосердным. Органы правопорядка частенько пользовались им для быстрого и безболезненного ареста преступников. Но Валериану не придется рассчитывать на милосердие. Он требовался Игону Сайруссу живым, и эта мысль не добавляла ему оптимизма.

Оружие стреляло тысячами стальных шариков, совокупный вес которых постепенно замедлял неудачливую жертву и в конечном итоге заставлял упасть, полностью обездвиживая. Валериан знал, что ему еще повезло. Охранник мог стрелять не только по «Рукаву», а по всему его телу.

Но и «Рукава» оказалось достаточно.

Внезапно его рука стала весить целую тонну. Валериан упрямо продолжал бежать, виляя из стороны в сторону. Поначалу он еще мог держать руку на весу, затем был вынужден обхватить ее второй рукой, и наконец его тело сдалось. Отяжелевшая рука рухнула на землю, и майор последовал следом, растянувшись в пыли. Тяжело дыша, он пытался поднять неподъемный груз.

Охранник не спеша приближался. «Ну а чего ему спешить, я все равно никуда не денусь», – подумал агент.

– Знаешь, – приветливо произнес телохранитель, и его глубокий, рычащий голос был почти приятным, – это оружие может послужить отличной метафорой. Один из этих крошечных металлических шариков был бы совершенно незаметен. Несколько сотен изрядно бы тебя замедлили. Но добавь несколько тысяч – и смотри, а вот и мы, не так ли? Должное количество замедлит кого угодно. Это служит отличным доказательством того, что зачастую в одиночку ничего не добьешься. Но стоит только нескольким объединиться воедино, и это будет уже совсем другая история.

Валериан не мог поверить, что охранник тратит время на подобные банальности. Похоже, учитывая, что агент застрял на месте, не в силах пошевелиться, он во всех смыслах слова стал невольным слушателем. Может, в этом-то все и дело. Возможно, иначе этого парня вообще никто не слушал.

Но охранник подал ему идею. Все эти слова о том, что в одиночку ничего не добьешься… и все же охранник пытался поймать его самостоятельно.

В нескольких сантиметрах от майора на земле была решетка, ведущая куда-то вниз. Валериан не знал куда, но прямо сейчас ему было все равно.

Пока наемник Сайрусса приближался, Валериан уже успел наметить пути отхода. Медленно, чтобы не привлекать внимания (ну, и еще потому, что он не смог бы двигаться быстрее, даже если бы захотел), он дотянул свою закованную в «Рукав» конечность до решетки. Затем, собрав все силы и кряхтя от натуги, поднял свою отяжелевшую руку как можно выше. От затраченных усилий у него даже пот на лбу выступил. Затем он позволил руке упасть.

– Возможно, друг мой, если бы ты не действовал в одиночку, мы с тобой прямо сейчас… эй!

На какой-то краткий миг, за который его супертяжелая рука проломила решетку, Валериан позволил себе триумфальную улыбку. Слишком поздно он осознал, что «Рукав» не просто принесет его на следующий уровень – он пронесет его сквозь следующий уровень.

И следующий… и еще один следом…

ШМЯК

ШМЯК

ШМЯК

К четвертому этажу Валериан сообразил, что ему нужно сбалансировать вес своего падающего тела с невероятно тяжелой рукой в «Рукаве». К четырнадцатому он почти занял нужное положение. Но к тому моменту, когда он жестко приземлился на двадцатом этаже и, к удивлению своему, осознал, что свидания с двадцать первым не последует, молодой человек не мог нарадоваться тому обстоятельству, что этот неожиданный и болезненный полет наконец-то остановился. Какой бы резкой ни была эта остановка.

Валериан отдышался и осмотрелся по сторонам. После своего двадцатиэтажного падения он был слегка оглушен и теперь пытался восстановить ориентацию в пространстве. Что оказалось не так-то просто сделать, когда ты оказываешься посреди виртуального игрушечного магазина, который сам по себе был совсем другим миром.

Со всех сторон на него набросились цвета. Майор оказался в водовороте фиолетового, синего, зеленого, пурпурного, ярко-желтого, оранжевого и всех возможных сочетаний вышеупомянутых цветов. Вдоль одной из стен висели странные одежды, которые он счел костюмами. На одной из полок высилась гора «мимических масок», которые сканировали лицо носителя и превращали его в целую россыпь инопланетных физиономий. В паре метров над головой Валериана рокотал какой-то гравискутер. Вдоль одной стены выстроились фигурки разнообразных галактических героев, к другой был прислонен целый арсенал игрушечного оружия. Игры, мячи, космические корабли, сладости… назовите любую вещь, и, если она предназначена для ребенка младше десяти лет – а в случае с фигурками Валериан был вынужден признать, что и несколько старше десяти, – она определенно была здесь во всей своей радужно- тошнотной красе.

Его ошарашенный взгляд и несколько расфокусированный мозг моментально вернулись к реальности, когда что-то мягкое и дурно пахнущее шлепнулось ему на визор.

Безошибочно чужеродный и столь же безошибочно хикихающий звук донесся до его ушей, пока Валериан, морщась от зловония, протирал визор. К сожалению, это было именно то, чего майор боялся.

Он повернулся и посмотрел на маленького ребенка Да, который смотрел на него в ответ и все еще хихикал. Детеныш сам выглядел как игрушка, он был не больше полуметра в высоту, круглый, мягкий, с кожей цвета персика. У него были крошечные глазки и рот, а носа вообще не было видно. На голове его красовалась желтая шляпа, а сам он был одет в желто-оранжевый костюмчик. Его трехпалые ручки сомкнулись вокруг яркого красно-оранжевого игрушечного ружья. Ружье действовало примерно по тому же принципу, что и копир с Мюла, но на гораздо более простом уровне: кладешь что-то в воронку наверху, и потом эта вещь вылетает из дула в больших количествах.

И это «что-то» было…

– Попал! – торжествующе воскликнул малыш, хотя его губы почти не двигались. – Ты теперь весь в какашках!

Валериан вымучил улыбку.

– Очень смешно, – произнес он, вытирая руку о пол, – но у меня есть кое-что получше. Смотри.

Порывшись в кармане шорт, Валериан вытащил маленький сканер и одной рукой поводил им по всему телу. За пару секунд устройство проанализировало состав прилепившихся к его «Рукаву» металлических шаров и воссоздало его. Валериан швырнул металлический шарик юному шалуну. Маленький негодник ловко поймал его своими похожими на рукавицы ручками.

– Держи, малыш, – произнес Валериан, улыбаясь, – заряди в свой автомат. Так будет гораздо интереснее.

Подпрыгивающий от возбуждения ребенок так и поступил, и как раз вовремя.

Ибо в дверь ворвался Младший. Раза в три выше маленького Да, он был очень зол и очень быстр. Его маленький уцелевший глаз полыхал яростью, и он готов был добраться до Валериана за считанное мгновение. Младший так зациклился на идее убить Валериана голыми руками – или хотя бы изрядно его отдубасить перед тем, как отдать папаше, – что даже не стал доставать оружие.

Но малыш, прекрасный, изумительный малыш с заряженным какашками автоматом, развернулся в сторону незнакомца и радостно открыл огонь. Хотя Младший и выглядел спортивнее своего папаши, ему явно недоставало отцовской смекалки. Когда в его сторону устремились тысячи крошечных металлических шариков, он только и смог, что уставиться на них с отвисшей челюстью. Шары прикрепились к его металлической броне, Младший хмыкнул, сбитый с толку, и рухнул на колени под их тяжестью.

– Счастливо оставаться, Младший! – радостно воскликнул Валериан.

Он вытащил из пояса еще один предмет и нажал на нем кнопку. Все металлические шарики, прилепившиеся к его «Рукаву», все до единого крошечные долбаные штуковины, пронеслись по комнате и прилепились к уже отяжелевшим наручам Младшего.

Вес сразу двух партий шариков плюс собственный, немаленький вес Младшего – для пола это было чересчур. С громким треском, похожим на стон, пол

проломился, и Младший рухнул на этаж ниже. Валериан прислушался и с удовлетворением услышал еще один треск, а затем еще один, еще и, уже затихающий вдали, еще один.

После того как его рука испытала на себе столь огромный вес, мускулы майора дрожали. Валериану казалось, что сбросившая тяжкую ношу рука вот-вот улетит вдаль. Агент поднялся на ноги, подошел к малышу и одобрительно похлопал его по плечу.

– Ты был прав! Это было весело! В кого следующего постреляем?! – радостно воскликнул тот.

– Не спеши, – мудро ответил Валериан. – Всему свое время, сынок. Тебе разве не надо учить уроки?

Ребенок разом погрустнел. Действуя импульсивно, Валериан стер с визора очередной вонючий шмат и вытер руку о лицо ребенка. Малыш ахнул, затем глубоко вдохнул, испустил могучий вопль и зарыдал.

– Давай. Беги домой, к мамочке. Вымойся.

Позади него послышался какой-то шум. Валериан обернулся и взглянул вверх…

… и вверх. Перед ним возвышалось существо явно той же расы, что и вымазанный какашками, рыдающий малыш. На самом деле они выглядели почти одинаково, вплоть до мягкой формы, большой головы и крошечных глаз и рта.

Разве что это существо было на два метра выше и весило, скорее всего, не меньше Младшего.

Кровь схлынула с лица Валериана, и он смог выдавить из себя:

– Мамочка?

Ее крошечный рот от размеров ногтя вырос до размеров кулака Валериана… нет, кулака Младшего! Он занял всю нижнюю половину ее лица, продемонстрировав внушительный набор острых клыков.

Из этого гигантского рта раздался гигантский же вопль. В ушах Валериана зазвенело. Не тратя зря времени, федеральный агент на полной скорости устремился к двери.